Основатель и художественный руководитель Будапештского Русского Театра-Студии, директор Международного фестиваля русских зарубежных театров «Лукоморье» Зинаида Зихерман-Соколова родилась в городе Куйбышеве, ныне Самара. Окончила курс народного. артиста СССР В. А Орлова (МХАТ) в РАТИ, в прошлом – ГИТИС, по специальности "актриса театра и кино". А также аспирантуру по сценической речи. Преподавала в ГИТИСе на курсах Ю. Завадского, А. Попова и др. В Московском Детском Музыкальном театре у Н. Сац,ТЮЗ (Самара), Драмтеатре (Сызрань), «Колесо» (Тольятти).
Главным делом ее жизни стал Русский Театр-Студия, который открыл юбилейный 25 театральный сезон.
Зинаида Зихерман - лауреат специальной премии СТД «Признание», присуждаемой один раз в году зарубежному руководителю «За сохранение традиций русского любительского театра, высокую миссию приобщения к русской культуре зрителей зарубежья».
Награждена грамотами Правительства Москвы, дипломами Посольства России в Венгрии.
–– Зинаида Георгиевна, все идет с детства, каким оно вам запомнилось?
–– Так как мой папа был военным, выросла я в Самаре в «офицерском доме» с башнями, на которых были рубиновые звезды. Сейчас сложно объяснить кому-либо, кроме моих сверстников, каким было советское хорошее житье. В доме жило много интересных людей, например, в первом подъезде жил Василий Аркадьевич Киндюхин, однополчанин Василия Ивановича Чапаева. С его внуком я училась вместе в школе. Этажом ниже жила моя подруга Таня, ее отец дружил с Георгием Константиновичем Жуковым. И маленькая кровать, на которой подруга спала, была подарком Жукова. А еще у них были часы, подаренные маршалом.
В детстве мы не понимали, какие легендарные люди жили с нами в одном доме, хотя они приходили в школу, рассказывали нам о войне, потому что во времена моего детства так было принято. Мне кажется, сейчас дети почти не общаются с другими детьми во дворе, а мы дружили все. У меня только в нашем подъезде было шесть подруг. Мы всё время что-то делали вместе: играли в прыгалки, в прятки, в штандер, на качелях катались, просто кучками дрались друг с другом. У нас и площадка детская была построена, и футбольное поле было, и баскетбольное кольцо, и беседка, и качели. Всё было для нас. В доме жило около 120 детей. Я могу честно сказать, что у нас было счастливое советское детство.
–– Когда вы решили, что хотите быть актрисой?
–– В 8 лет я прочла сказку «Хрустальные башмачки» и представила себя Золушкой. И мне захотелось поставить по сказке спектакль. Несмотря на то, что я только пошла в школу, я для постановки сказки нашла «актеров», которые захотели сыграть, распределила между ними роли. Затем я нашла местечко в Доме офицеров для сцены, и мы натянули занавес. Перед спектаклем мы все намазали щеки вазелином вместо грима. Я уже тогда понимала, что артисты говорят другими голосами, и поэтому звонким, высоким голосом считала: «Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать…». Позже я хотела, как моя средняя сестра, быть математиком. Но потом в 9 классе на каникулах в Москве посмотрела несколько спектаклей в Малом театре и Моссовете, и они меня поразили настолько, что у меня появилась мечта быть актрисой.
Вернувшись в Самару, я пошла в театральную студию, где с удовольствием играла смешные комедии. Я также вместе с Толей Александровым вела программу «Студия «Пионерия» на Куйбышевском телевидении. Мы стояли перед огромными камерами в белых рубашечках, пилотках и говорили: «Салют, пионерия!»
Занятия в театральной студии и телевидение дали мне большую практику, поэтому я не боялась уже ничего. Там же нельзя было заранее записывать, нельзя было вдохнуть не там, неправильно что-то произнести. Время было совершенно сумасшедшее. Я не понимала, как это – у человека остается время? Я вот не помню, чтобы у меня было свободное время.
––Родители поддержали вас в желании уехать в Москву и поступить в ГИТИС?
––Я закончила школу с золотой медалью, и папа был уверен, что я буду заниматься чем-то серьезным. А когда я сказала, что еду поступать в ГИТИС меня стали отговаривать, говорили, что я не поступлю, потому что там 100 человек на место. Но я никого не послушала и уехала в Москву.
В то время я была худая до невозможности и обо мне говорили, что у меня ноги, которые заканчиваются глазами. Помню на первый тур я одела короткое платье, высокие каблуки, ещё больше подчеркнув свою внешность. Желающих поступить в ГИТИС было много, поэтому моя очередь подошла лишь около 10 вечера. К этому времени все уже устали, но я все же хотела привлечь к себе внимание.
Педагог, который принимал у меня экзамен, Анхель Хорхе Гутьеррес был уникальный человек. Он из испанских детей беженцев, которые бежали от гражданской войны в Испании и выросли в Советском Союзе. Он был известный актер, например, фильм «Салют, Мария» в котором он сыграл главную роль, получил приз Московского международного кинофестиваля. Он дружил с Владимиром Высоцким, Андреем Тарковским, Юрием Любимовым и другими.
Гутьеррес был маленького роста и когда я предстала перед ним он задрал голову, посмотрел на меня и сказал: «Почитайте что ни будь». А я как все девушки в моем возрасте, была романтиком, поэтому стала читать Блока. Когда преподаватель уставшим голосом, не дослушав меня спросил: «А спеть что-то можете?» Я поняла, что-то не то, что я должна быть более энергичная. В результате я вмиг преобразилась, руки в боки и стала в движении петь самарские частушки «На столе стоит каша манная, а у меня любовь да обманная». Исполняя частушки, я прихлопывала ногами и неожиданно для преподавателя пошла на него. Затем сбросив туфли, стала кружиться и в этот момент, что только не пела. И в результате Анхель Гутьеррес встрепенулся, ахнул и произнес:» Да». Когда я выбежала из аудитории я боялась, что не пройду, но Слава Богу увидела себя в списке прошедших во 2 тур, а потом и в списке поступивших в ГИТИС. Мне повезло, что я училась у великих педагогов, народных артистов, которые играли во МХАТе и работали еще со Станиславским.
–– Окончив ГИТИС вы вернулись на родину в Самару?
–– Да я вернулась в Самару, потому что была беременна своей дочкой Машей. Испугалась оставаться в Москве, хотя Борис Иванович Равенских приглашал меня в Малый театр. Но оставшись в Москве нужно было снимать комнату, столкнуться с рядом трудностей в столице, мне это показалось опасным, поэтому мы с первым супругом вернулись в Самару. На родине я проработала четыре года в Куйбышевском драматическом театре имени Горького. У нас в театре было много выпускников Щукинского, Щепкинского училищ, ГИТИСа. Главный режиссёр Петр Львович Монастырский был очень сильный администратор и сделал всё, чтобы театр был на высочайшем уровне. Статус артиста в Самаре был особый и когда у нас в городе построили Дом актера, к нам приходили крупные ученые, врачи, им было интересно актерское общество.
–– Почему несмотря на то, что вы были успешной актрисой вы окончили аспирантуру по сценической речи и стали театральным подогом?
––Мне очень нравилось быть театральным педагогом, потому что со студентами я играла, как актриса, как режиссер ставила и как театральный педагог работала с ними. За год до смерти народного артиста СССР Юрия Завадского я преподавала в ГИТИСе на его курсе. Это был интересный курс со студентами из разных стран. Все они были старше меня, но называли меня по имени отчеству Зинаида Григорьевна. Также преподавала в Московском Детском Музыкальном театре у Натальи Сац, ТЮЗ (Самара), в театре «Колесо» (Тольятти)
––Среди ваших однокурсников или студентов, у которых вы преподавали, есть известные актеры, которых все знают?
––К сожалению, актерская профессия зависима от разных обстоятельств и поэтому если в ней остаются 25% с курса, то это Слава Богу. С нашего курса два заслуженных артиста и 6 народных. Народный артист России Олег Вавилов играет в театре Сатиры. Телезритель его помнит по фильму «Странная женщина» и «Кабачку 13 стульев», где он играл пана Збышека. К сожалению, уже ушедшая от нас заслуженных артиста России Наталья Корчагина, которую телезритель знает по сериалам «Мой ласковый и нежный мент», «Моя прекрасная няня», «Два цвета страсти», «Дом образцового содержания».
Когда я училась в ГИТИС, старше курсом училась Оля Остроумова, моя землячка из Самарской области, поэтому мы дружили. А курсом младше училась Ира Алферова. Со студентов, которых я учила на курсе Андрея Александровича Попова, самый известный недавно ушедший от нас Сергей Колпаков, которого телезрители помнят по телесериалам «Братья Карамазовы» и «Екатерина».
При СССР была практика, что иногородние артисты вынуждены были ехать после окончания вуза на периферию. Многие потом стремились вернуться в Москву, но те, кто остался, стали замечательными актерами, на которых в театре держится репертуар. Например, в Твери играет народная артистка России Ирина Андрианова, а во Владимире народная артистка РФ Галина Иванова. Хочу отметить, что во многих периферийных театрах прекрасные спектакли по русской классике. Что к сожалению, не скажешь про некоторые столичные театры. Например, два года назад я посмотрела спектакль «Гроза» театра БДТ в постановке Андрея Могучего. Можно кричать, что это прекрасный спектакль, но я разговаривала с ведущими российскими театральными критиками, которые ещё остались, Светланой Гарон и Риммой Кречетовой. И они в один голос сказали, что Георгий Александрович Товстоногов перевернулся бы в гробу, если бы увидел, что сделали с его БДТ. Раньше, когда мы смотрели спектакли БДТ, лицо каждого актера, играющего актера, оставалось в памяти на долго. Но в спектакле Могучего я не помню ни одного лица. Я помню какие-то вопли, дым, скрижальные звуки. Мне говорят, что это новое прочтение классики. Пожалуйста, читайте как хотите, но сделайте это так, чтобы это было высокохудожественно, чтобы зритель обсуждал спектакль и спрашивал: «Ты не был? Иди обязательно посмотри». Как это было раньше. Например, спектакль «Кроткая» с Олегом Борисовым. Люди ехали в театр за полгода, чтобы записаться на билет. Я после спектакля ни есть, ни спать не могла, мы долго обсуждали этот спектакль. Сейчас, когда мы ездим на фестивали, мы видим, что есть театры честные, а есть такие, которые врут о себе, говорят: «Я так вижу».
––Из России вы переехали в Венгрию за мужем, известным художником, Шандором Зихерманом, а как вы познакомились?
––Шандор приехал в Самару, чтобы в Доме кино посмотреть закрытый показ фильмов для обкома. Потом он пришел на танцы, где мы станцевали рок-н-ролл, вот так и познакомились, стали общаться. Я полгода как развелась и Шандор предложил поехать с ним в Тольятти.
Я не хотела ехать в провинциальный Тольятти, но он пообещал открыть школу искусств с театральным отделением. И в результате мы поженились и уехали. В Тольятти действительно открыли школу искусств, и я в ней выпустила курс, а еще поставила первый в своей жизни мюзикл «Буратино». В 1990 году, когда открыли границы, Шандора пригласили в Будапешт на выставку, выделив хорошее помещение в центре города, на берегу Дуная. Было много посетителей, картины покупали, и ему предложили организовать выставки в других городах и странах. Мы с выставками стали успешно ездить. Однако подрастал наш сын, ему надо было идти в школу, и тогда мы уже прекратили метания и осели в Венгрии. У Шандора было много выставок, а что делать мне задумалась я. Пошла в театральный институт Будапешта и поняла, что преподавать сценическую речь мне невозможно, когда звуки языка другие. Да и в Венгрии не обращают на речь такого внимания, как в России. Вроде бы и хорошо говорят в театре, я много венгерских спектаклей видела, но голоса так, как у нас, не совершенствуют.
––И как вам пришла идея создать Русский Театр-студию, с какими трудностями столкнулись?
–– Потерять свой язык – это как потерять родителей. У всех эмигрантов со временем он беднеет. Чтобы этого не случилось, я ходила в Российский культурный центр на концерты. И вот однажды приехал любительский студенческий театр из Италии. Это была какая-то клюква: «Ревизор» в шалях и с цыганщиной, играли на русском. Я сидела на втором ряду, смотрела на это всё, и сидящий рядом знакомый актер из Екатеринбурга говорит: «А что ты театр не создашь здесь?» Я задумалась, и вдруг появилась решимость. На следующий день я пошла к директору Российского культурного центра Глебу Вышинскому: «Я могу создать театр, театральную студию. Идея моя – бензин ваш». Он засмеялся: «Да пожалуйста, я вам помогу». Я вывесила плакат с рекламой будущего Русского Театра-студии и в результате пришло около 50 человек. Среди них были венгры, которые думали, что будут учить русский язык. Я ходила в гимназию и в школы, где изучают русский язык. В результате образовалась театральная студия, из которой на сегодня остались Татьяна Какони, Светлана Гереб и сын Золтан. 27 мая 1997 года мы показали спектакль «И смех, и слезы…» по рассказам Чехова. Хочу отметить, что директор Российского культурного центра действительно нам помогал транспортом на гастроли по Венгрии, арендой костюмов в оперном театре, афишами.
Театр-студия предполагает обучение, именно этим я занималась и занимаюсь по сей день. Прежде всего, мы стараемся стать своего рода очагом сохранения русского языка. И для этого лучше Пьес Островского нет, поэтому я поставила Островского «Свои люди - сочтемся».
Потом решила поставить Булгакова «Зойкина квартира» женскими силами, так как в студии всего двое мужчин. В 2001 году на юбилей Булгакова приехали из мемориального музея в Киеве, булгаковеды из России, Франции и Румынии. Приехала племянница писателя, доктор наук, известный филолог, и для нас было волнительно, как она воспримет. После спектакля племянница Булгакова сказала, что ей очень понравилось, что она увидела интересное решение и она уверена, что дяде был бы рад постановке. Спектакль всколыхнул публику и у нас постоянно были аншлаги несмотря на то, что мы играли 4 раза в месяц.
Всего в репертуаре Русского Театра-Студии было более 20 спектаклей. В год я ставлю только один спектакль.
В Советский период в Венгрию приезжали лучшие российские театры, самые яркие звезды. В 90-е годы по понятным причинам был вакуум русских спектаклей в Венгрии, поэтому публика была жадная и мы заполняли это пространство. Публика, не только русскоязычная, с удовольствием к нам ходила.
Потом появилась тенденция все смотреть по интернету. Чтобы привлечь венгров, которые интересуются русской культурой, в 2007 году мы сделали титры на венгерском языке к каждому спектаклю.
Мы тщательно подбираем материал, с которым будем работать. Три пьесы перевел Иштван сын Шандора. И к нам стали ходить венгры. Я не могу сказать, что я знаю венгерский менталитет, но у всех моих актрис мужья венгры, многие, правда, учились в России. То есть, я в венгерской среде нахожусь. Я знаю венгерский язык, но никогда не работала на языке. С мужем я говорю по-русски (только когда ругаемся, я могу высказать все на «хорошем» венгерском). С сыном я специально говорю только по-русски. Он с детства играет в нашем театре, прошел Международную театральную школу Калягина в Москве. Для гастролей в Ирландии мы сделали титры на английском языке, а в Словении на словенском.
–– Вы организовали и провели восемь международных фестивалей русских зарубежных театров, два молодежных театральных форума. Вы ездили на престижные театральные фестивали в Россию, Беларусь, Украину. Расскажите о поездке на Международный театральный фестиваль «Белая Вежа» в Бресте?
––В 2006 году нас пригласили в Брест на Международный театральный фестиваль «Белая Вежа». Когда мы приехали в Брест, венгры, которые никогда не были в Беларуси, ахнули от чистоты, порядка и вкусных продуктов. В Беларусь мы ехали на поезде, и это было своеобразное путешествие для нас. У нас всегда минимальное количество декораций, но в поезде мы их провезти не могли, поэтому Татьяна Какони повезла на их на машине через Украину.
В фестивале участвовало 50 театров и среди них только два любительских. Для нас это была большая ответственность, поэтому мы волновались выходить на сцену после академических театров. У нас в Будапеште зал на 100 мест, а в Бресте в Доме культуры, в котором мы выступали, было 450 мест. Мы никогда ранее не выступали перед такой большой аудиторией.
В Бресте к нам относились очень внимательно. Например, когда мы заняли гримерки ДК, к нам пришли гримеры и гладильщица, чтобы подготовить нас к выступлению. До этого мы все делали сами: и грим себе накладывали, и костюмы гладили.
Несмотря на наше волнение, наш спектакль зритель принял хорошо и долго аплодировал. Нам очень понравились экскурсии по городу и в Брестскую крепость. Очень жалеем, что не смогли посмотреть Беловежскую пущу, но надеемся увидеть в следующий раз. Мы очень хотим выступить в Беларуси еще раз, тем более, что в нашей театральной студии играют две белоруски из Молодечно и Смолевичей.
После нашего успеха в Беларусь мы поняли, что должны ездить по фестивалям, потому что это стимулирует артистов, обмен опытом. А еще это подтолкнуло на следующий год создать собственный театральный фестиваль «Лукоморье», который в этом году прошел в 8 раз.
––Вы поставили более 20 спектаклей. Какие из них имели наибольший зрительский успех и какие наиболее дороги вам?
––Все спектакли в нашем репертуаре дороги мне. Но есть среди них те, которые более удачны, например, «Зойкина квартира» о котором я уже рассказывала. Для успеха спектакля нужно работать с хорошей драматургией. Это как книги хорошие читать. От хорошей драматургии артисты взрослеют.
Я дважды ставила Чехова, Николая Коледы «Скрипка, бубен и утюг». На театральном фестивале в Йошкар-Оле в 2017 году театровед Нина Мазур очень высоко оценила наш спектакль. Этот же спектакль мы показали в 2019 году на фестивале «Соотечественники» в Саранске. После ухода из жизни ведущей актрисы ее роль была передана начинающей актрисе Наташе Галиевой. Она впервые выступала на сцене. И когда об этом узнали, не верили, говорили, что играет достойно. После Саранска мы показали спектакль в Доме актера в Москве. И снова был успех. Зрителя было так много, что он не помещался в зале и весь спектакль простоял в дверях. Это было очень приятно. Поэтому, когда после спектакля я благодарила публику, сказала: «Особая благодарность тем, кто не ушел и посмотрел спектакль стоя в дверях».
–– Зинаида Георгиевна, какие вы ставите задачи в юбилейный 25-й театральный сезон?
–– Вообще в создании и сохранении театра моя самая главная задача была – сохранить русский язык. Для сына, для детей наших и для внуков. Чтобы был настоящий, полноценный, художественный русский язык. К нам как-то приезжал театральный педагог из Петербурга, режиссер и актер Сергей Соболев. Он сказал, что нам в будапештском театре удалось сохранить более чистый язык, чем в России, без сленга и слов-паразитов.
Сейчас к нам в Русский Театр-Студию пришла молодежь, и моя задача, чтобы она как можно больше участвовала. Хочется с ними поставить молодежный спектакль. Также нельзя, чтобы взрослые, которые много лет в театре, не играли, потому что они стареют. Как я уже говорила, хочется участвовать в международных фестивалях, потому что это стимулирует артистов, для развития необходим обмен опытом.
До пандемии совместно с композитором мы написали мюзикл «Кошкин дом». Главные герои мюзикла будут петь и танцевать. Для этого я пригласила хореографа, чтобы он занимался с артистами. В мюзикле занято 18 человек и во время карантина в Будапеште нам разрешали репетировать только 2-3 человека на улице. Играть нужно хорошо, а для этого нужно серьезно работать.
В мае 2022 года - 25 лет нашему Русскому Театру-Студии. И к этой дате нужно готовиться, написать сценарий. Если будет финансирование, пригласить гостей.
Артур МЕХТИЕВ